Евреи-католики, повлиявшие на II Ватиканский Собор


В американском еврейском еженедельнике "Форвард" помещена статья исследователя Джона Коннелли, в которой рассказывается о влиянии ряда евреев-католиков на развитие учения Церкви о еврейском народе, принятого Вторым Ватиканским Собором.

enemy_to_brother

Читать статью на сайте "Форвард" здесь

Это произошло пятьдесят лет назад, когда в Риме был созван совет католических епископов с целью "модернизировать" Церковь, чтобы она могла лучше отвечать изменившимся условиям современного мира. После трёхлетнего обсуждения, епископы приняли постановления, которые позволяли верующим посещать богослужения на родном языке, поощряли их читать Писания и наставляли католиков воспринимать другие религии как источник истины и благодати. Совет воспринимал Церковь как "народ Божий" и предложил более демократический порядок отношений между епископами и Папой. Он также обнародовал заявление о нехристианских религиях, известный под латинским названием "Nostra Aetate" (Наше время). Четвёртый параграф этой декларации, посвящённый еврейскому народу, вызвал самые острые противоречия и противодействия со стороны консервативно настроенных епископов.

В документе "Nostra Aetate" утверждалось, что Христос, его мать и апостолы были евреями, и, что истоки самой Церкви - в Ветхом Завете; отрицалось распространённое мнение, что еврейский народ может нести коллективную ответственность за смерть Иисуса Христа. Декларация осуждала любые формы ненависти, включая антисемитизм. Цитируя Послание ап.Павла к римлянам, она назвала евреев "возлюбленными Господом". Слова эти сегодня воспринимаются как нечто привычное, но в то время они произвели настоящую революцию в учении Католической Церкви.

Несмотря на внутреннюю оппозицию, епископы понимали, что не могут промолчать о еврейском народе. Когда в мае 1965 года составление документа зашло в тупик, один из них пояснил, что надо спешить ибо:"исторический контекст: погублено 6 млн евреев. Если Совет, собравшийся через 20 лет после случившегося, будет и далее о них молчать, это неизбежно вызовет реакцию, подобную пьесе "Наместник" (The Deputy) Хоххута. Епископ имел ввиду немецкого драматурга Рольфа Хоххута, написавшего о молчании Папы Пия XII перед лицом Холокоста. Епископы больше не хотели быть частью такой Церкви.

Проблема была в том, что у них не был разработан способа нарушить молчание. Более всех академических дисциплин, богословие представляет собой сложные дебри, в которых каждая отрасль имеет своих специалистов. Желающие уяснить суть запутанных отношений Церкви с евреями должны были взяться за изучение эсхатологии, сотериологии, патристики, Ветхого и Нового Завета и истории Церкви на протяжении всего периода её существования. Таким образом, епископы вынуждены были опираться на крошечные группы экспертов, заранее позаботившихся о достижении редкой квалификации для выполнения подобной задачи.

Работая над своей недавно вышедшей в свет книгой "Из врага стать братом: революция в учении Католичества о евреях, 1933 – 1965", я обнаружил, что эти эксперты начали свою работу отнюдь не в 1960 году. Некоторые из них, в Австрии и Швейцарии, попытались сформулировать католические аргументы против антисемитизма ещё во времена поднимающего голову нацизма, на три десятилетия раньше. Можно себе представить, насколько они были нетипичны для Католицизма. Они, представители центральной Европы, были не только отважны, чтобы выступить против идеологии Гитлера, но в большинстве своём они ещё и не были католиками по рождению. Католики, которые помогли Церкви утвердиться в признании непрерывной святости еврейского народа, были обращёнными, многие из них – из еврейских семей.

Важную роль среди них играл Иоганнес Остеррайхер, родившийся в 1904 году в еврейской семье ветеринара Натана и его жены Иды из Штадт-Либау, принадлежащих к еврейской немецкоязычной общине северной Моравии. Мальчиком он участвовал в скаутском сионистском движении, был избран еврейским представителем в старших классах школы, но затем, по необъяснимым причинам (позже он сказал, что "влюбился в Христа"), Остеррайхер заинтересовался христианской литературой (кардинал Ньюман, Кьеркегор и сами Евангелия). Позднее, под влиянием священника, в последствии убитого нацистами (Макса Йозефа Мецгера), он стал католиком, а затем принял священство.

В начале 30-х годов Остеррайхер взял на себя инициативу обратить евреев в венском диоцезе в христианство, надеясь привести в Церковь семью и друзей. Но, в этом он не очень преуспел. Что ему действительно удалось, так это -организовать противодействие мыслителей- католиков нацистскому расизму. И Остеррайхер был совершенно потрясён, обнаружив, что этот расизм проникает в труды ведущих католических мыслителей, которые учили, что евреи – ущербная раса, и поэтому, не могут получить благодать Крещения. Его единомышленниками в подобных усилиях стали обращённые, как и он сам, философ Дитрих фон Хильдебрандт, теолог Карл Тиме и политический философ Вальдемар Гуриан. В 1937 году Гуриан, Остеррайхер и Тиме, выдвинули возражения на католическую точку зрения о евреях, утверждая, в противовес расистам, что еврейский народ несёт на себе особую благодать. Хотя это всего лишь повторяло ортодоксальное учение, ни один епископ ( не говоря уже о Ватикане) под этим не подписался.

Когда в 1938 году нацисты вошли в Австрию, Остеррайхер покинул страну и продолжил труды в Париже, транслируя свои проповеди по-немецки на Рейх и сообщая католикам, что Гитлер - "нечистый дух" и "нелюдь в человеческой форме", описывая преступления нацистов против евреев и поляков. Весной 1940 года, с трудом ускользнув от гестаповских агентов, через Марсель и Лиссабон священник направляется в Нью- Йорк, а оттуда – в Университет Сетон Холл, где становится ведущим специалистом по связям евреев с Католической Церковью Америки. Постепенно Остеррайхер отходит от своего "миссианского" взгляда на еврейский народ и всё больше и больше называет свой труд экуменическим. Он и его единомышленники-христиане пытаются найти пути обосновать через христианские писания свою веру в непреложное призвание еврейского народа. Если перед войной борьба велась против диких предрассудков нацистского рассизма, то после войны целью её стал глубоко укоренившийся христианский анти-иудаизм. Если на первом этапе мыслители -обращённые евреи - утверждали, что да, евреи могут принять Крещение, то на следующем же этапе, даже если они и продолжали верить в то, что евреям надо креститься, чтобы избежать проклятия отвержения Христа, они стали размышлять о природе этого предполагаемого проклятия.

Если история была серией испытаний, посланных евреям в наказание за отказ принять Христа, тогда какое значение имел Освенцим? Были ли нацисты инструментом Божьей воли, предполагающей, в результате, заставить евреев обратиться к Христу? Ответить утвердительно на этот вопрос было неприемлимо, но это был единственный ответ, который давала католическая теология в 1945 году. В последующие годы обращённым потребовалось инициировать революцию в Церкви, которая считалась неизменной. Они сделали это, сориентировав учение Церкви на Послание ап.Павла римлянам (главы 9-11), где апостол, не упоминая крещения или обращения, провозглашает, что еврейский народ остаётся "возлюбленным Господом" и, что "весь Израиль спасётся".

Подобно Остеррайхеру, большинство исследователей, занятых интеллектуальным трудом, подготовившим эту революцию, в большинстве своём были обращёнными евреями. Вскоре после войны Тиме объединился с прошедшей концлагерь Гертрудой Люкнер, чтобы издавать в юго-западной Германии журнал "Freiburger Rundbrief ", где они пришли к серьёзным теологическим достижениям на пути примирения с еврейским народом. В Париже преп. Поль Деманн, обращённый венгерский еврей, начал выпускать журнал "Cahiers Sioniens " и с помощью других обращённых евреев – Гезы Вермса и Рене Блоха опровергал анти-иудейские настроения в католическом школьном катехизисе.

В 1961 году Остеррайхера пригласили участвовать в комиссии II Ватиканского Собора, с тем, чтобы курировать тему "еврейского вопроса", который стал самым проблемным из всех, с которыми пришлось столкнуться епископам. В один из критических моментов, в октябре 1964 года, священники Грегори Баум и Бруно Хуссар присоединились к Остеррайхеру в составлении текста, который и стал заверщающим в декларации Собора о еврейском народе, который (текст) через год был принят епископами на общем голосовании. И Г.Баум, и Б.Хуссар происходили из еврейских семей.

Они продолжили традицию, возникшую на I Ватиканском Соборе в 1870 году, когда братья Леманн – евреи, ставшие католическими священниками, представили набросок декларации об отношениях Церкви и еврейского народа, утверждая, что еврейский народ "всегда возлюблен Богом" из-зи праотцев и из-за того, что Христос был евреем "по плоти". Без этих обращённых, возможно, Католическая Церковь никогда бы не "выбралась" из проблем расистского анти-иудаизма.

Высокий процент обращённых, подобно Остеррайхеру, евреев, среди католиков, противодействующих антисемитизму, действительно разумно объясним: в 30-х годах они были мишенью нацистского расизма, и не могли избежать расизма, укоренившегося в Церкви. В своём противодействии они просто поддерживали универсализм своей Церкви. Но обратившись к долго игнорируемому фрагменту Послания ап.Павла к римлянам, они также расширили взгляд Церкви, ставшей по-иному, по-новому оценивать еврейский народ.

Что подвигало их на эту деятельность после войны? В обозрении, касающемся моей книги в " The New Republic", Питер Гордон предполагает, что готовность обращённых евреев выступать в защиту ближнего была обусловлена заботой о самих себе. Они сохранили своё еврейское самоощущение и в рамках Католической Церкви. Гордон напоминает нам о скептицизме Зигмунда Фрейда по поводу возможности любить ближнего. Тот полагал, что истинная любовь всегда смешана с нарциссизмом: это не другого я люблю, а себя, или, по крайней мере, некое качество в другом, напоминающее мне о себе. "Однако, в Остеррайхере мы видим неколебимую солидарность с общиной, частью которой он был когда-то, непосредственно - со своей семьёй. В 1946 году он размышляет о судьбе отца, умершего от пневмонии в Терезиенштадте (мать позднее погибла в Освенциме). В противоположность старинной христианской идее, что нет спасения вне Церкви, Остеррайхер не отчаивается по поводу отца. Натан Остеррайхер был честным человеком, к которому применимо выражение "блаженны миротворцы". Если бы сын его страдал нарциссизмом, то успокоился бы тем, что сам спасён через Крещение. Однако, горячая любовь и привязанность к отцу-еврею открыла в нём понимание того, что евреи могут быть спасены именно как евреи. Неоценимый дар обращённых, которые помогли переписать учение Католической Церкви об отношении к еврейскому народу, заключался в том, что они распространили своё чувство семейной солидарности на нас, евреев и христиан.

В 1964 году Остеррайхер сам лично сформулировал ту часть Nostra Aetate, согласно которой Церковь более не говорит о миссии по отношению к евреям, но ожидает того дня, когда все народы "призовут имя Господа и будут служить ему единодушно" (последняя фраза - из кн.Софонии 3:9). Через это новое учение Церковь оставила попытки переделывать всех на свой лад, и с этого момента католики, вовлечённые в христианско-еврейский диалог, не стремятся никого обращать в свою веру. Они живут в осознании, что евреи и христиане – братья. Обращённые евреи перешагнули разделяющую границу, оставаясь при этом, в некоем глубинном смысле, самими собой, но, признавая правомочность, (что, действительно, есть благодать), наших различий, они помогли обрушить стену, разделяющую евреев и христиан.

Джон Конелли, профессор истории Калифорнийского университета в Беркли и автор недавно вышедшей книги "Из врага стать братом: революция в учении Католичества о евреях, 1933 – 1965", (Harvard University Press,2012).

Как нам помочь Контактная информация Новости Ватикана на иврите Месса на иврите Защита Детей


© 2020 Saint James Vicariate for Hebrew Speaking Catholics in Israel